Реквием рыжей зайке (2004 г.)

[elyviel]

Пока пишутся фики, я подумала, что надо бы выложить несколько старых вещей. Написаны они были в разное время и в самом разном настроении...

Данное произведение было опубликовано в самиздате - в журнале WindRose №73, ноябрь 2004.

Реквием рыжей зайке

Она была рыжей и невысокой, общительной и ласковой. С первой же встречи я поняла, как меня тянет именно к ней. А еще у нее были удивительные глаза – большие, с вечным любопытством во взгляде – «ну-ка, что еще приготовила мне жизнь?». Она была моей девочкой, моей зайкой, моей умницей. Мне разрешали брать ее на прогулку, даже когда у нее был режим перед соревнованиями. Потом счастливый случай помог мне – и наконец-то я смогла сказать ей: «Девочка моя, теперь мы не расстанемся!». Почти год счастья, год полета души. Мы притирались друг к другу, ты учила меня тому, что знала сама – а я старалась, чтобы мы стали одним целым, будь то прогулки или тренировки. Жить с верой, что впереди у нас еще лет десять, было легко и радостно. В выходные я летела к тебе, едва успев позавтракать. Два часа в один конец пролетали незаметно в мыслях о тебе.
Но счастье, как это обычно и бывает, оборвалось в один день. Мне позвонили – в летний Крым, где я беззаботно плескалась в море - и сказали: «Нам очень жаль… Воспаление. Мы два дня боролись, но спасти ее не удалось».
Я не стала менять билет. День разницы уже ничего не решал. Полтора дня в поезде я пролежала на своей верхней полке лицом к стене, чтобы попутчики не видели катившихся по лицу слез.
Вокзал недалеко от дома, перейти дорогу – и две остановки автобуса. Бесконечный поток машин по пересекающему проспекту. Переход расположен неудачно, дом на углу загораживает обзор – не видно, когда вереница машин кончится. Зеленый свет. Ступаю на тротуар… Из-за угла, пренебрегая законами автомобильного движения, выворачивает светло-гнедая с рыжиной лошадь, верхом сидит молоденькая девчонка, тоже рыжая. Заходящее солнце высвечивает шкуру лошади цветом расплавленного золота.
Ничего не вижу, окружающий мир расплылся в слезах. Люди вокруг меня куда-то делись. Далекий гудок. Визг срывающихся с места машин – там, за углом.
«Мать твою так!.. Девка застыла прямо на дороге, руль не вывернуть… М-ма-ать!!!!!»
…
…
Что это? Почему так темно? Голова кружится… Такое впечатление, что летишь с больших-пребольших «американских горок», закрученных спиралью – а звуки и цвета не успевают за тобой и остаются где-то там, позади… Впереди разгорается свет…
- Бедная девушка! Что она там шепчет?
- …Зайка моя… Рыжая…
…
- Все, граждане. Скорая уже не нужна, только ГАИ. Прикройте ей чем-нибудь лицо…

* * *
На огромном лугу, где лишь темная полоска у горизонта напоминала о смешанном лесе, раскинувшемся в той стороне, - на лугу с темно-зеленой травой, в которой яркими солнечными зайцами светились одуванчики, паслась рыжая лошадь. Заходящее солнце играло на ее боках, окрашивая их золотистыми тонами. Иногда лошадь поднимала изящную морду с белой проточиной и, насторожив уши, поводила ноздрями, ловя запахи, которые нес легкий ветерок. Потом снова ныряла в желтые одуванчики. Но вот вскинулась, с силой втянула воздух – и уже не опустила голову. Поставив торчком мягкие чуткие уши, она всматривалась в темную полоску леса. Кто-то шел с той стороны, где под защитой первых деревьев ждала ее вечерами уютная теплая конюшня. Вот уже можно рассмотреть высокие сапожки, бриджи, свитер, выгоревшую кепку… Лица не видно, смотрит под ноги. Человек шел, сминая подошвами сапог одуванчики, безразличный ко всему.
Рыжая тихо, вопросительно заржала. Человек вскинул голову, всплеснул из-под кепки сзади светлый хвостик волос. Застыл… Застыла. Пошла, все быстрее, быстрее… побежала.
Лошадь уже шла навстречу, ускоряя шаг, вот она перешла на рысцу, на легкий галоп…
Они встретились где-то посередине луга, и рыжую шею обвили две тонкие руки.
- Зайка моя! Девочка моя рыжая!

Октябрь 2004г.